“Ахбор”-ро бастанд, “Бомдод” ба майдон омад: Масдудкунӣ, бозпурсӣ, троллҳо ва дигар шеваҳои “кор” бо журналистон дар Тоҷикистон
Айсимбат Тоқоева, хабарнигори пойгоҳи “Медиазона Центральная Азия” дар як гузориши таҳдили вазъи озодии матбуот дар Тоҷикистонро ба риштаи тасвир кашидааст. Нашрия менвисад, ки дар миёнаи моҳи ноябр сомонаи “Ахбор”, яке аз сомонаҳои мустақили ангуштшумор дар бораи таҳаввулоти Тоҷикистон аз қатъи фаъолияташа хабар дод. Моҳи феврал Додгоҳи олии Тоҷикистон ба далели гӯё робитааш бо мухолифин дастрасӣ ба “Ахбор”-ро масдуд кард, вале “Медиазона Центральная Азия” менависад, ки бе ин ҳам журналистони тоҷик, бахусус дар пайи шурӯи пандемияи коронавирус, ба фишор аз тарафи мақомоти қудратӣ рӯбарӯ мешуданд. Қаблан мақомоти Тоҷикистон бо ҳамин тарзу усул нашрияи мустақили “Озодагон”-ро низ маҷбур ба тарки майдон карданд…
Газеты по средам. Блокировки, допросы, тролли и другие методы работы с медиа в Таджикистане
Айсымбат Токоева, Медиазона Центральная Азия
В середине ноября о закрытии объявило издание «Ахбор», которое оставалось одним из немногих независимых медиа о жизни в Таджикистане. В феврале Верховный суд заблокировал «Ахбор» якобы из-за связей с таджикской оппозицией, хотя журналисты и до этого сталкивались с давлением силовиков — особенно после начала пандемии коронавируса. Годом ранее, в 2019-м, по такой же схеме власти заставили закрыться издание «Озодагон». «Медиазона» расспросила руководителей независимых СМИ о цензуре и методах работы с журналистами в Таджикистане.
В 2016 году журналист таджикского отделения «Радио Свобода» Мирзо Салимпур, перебравшийся в Чехию, основал издание «Ахбор». Оно фокусировалось на Таджикистане и публиковало материалы со ссылкой на свои источники в госструктурах.
По словам Салимпура, сайт создавался «на полном энтузиазме» на личные деньги журналистов, а через год работы издание стало получать грантовую финансовую помощь от западных организаций, которые поддерживают независимые СМИ. К 2020 году для «Ахбора» писало более 20 корреспондентов в разных регионах Таджикистана. Большинство статей публиковались анонимно — их авторство не указывалось на сайте в целях безопасности.
«Сайт “Ахбор” в основном ценную информацию получал у источников во властных структурах — это были люди, которые хотели перемен внутри существующей системы в Таджикистане. Многих корреспондентов я не использовал для освещения чувствительных тем, пытался защитить их. Знал, что это опасно», — объясняет главный редактор.
Предательство
Главред Салимпур рассказывает, что прямое давление на «Ахбор» началось осенью 2019 года, когда почти всех корреспондентов вызвали на допрос в Госкомитет нацбезопасности (ГКНБ).
«Журналистов вычислили через денежные переводы, промониторив [получателей] перевода гонораров. Они использовали данные Национального банка. В итоге почти все корреспонденты были допрошены и подверглись преследованиям. По крайней мере двое из них были вынуждены покинуть Таджикистан», — отмечает журналист.
Мирзо Салимпур. Фото: личная страница в Facebook
Он считает, что поводом для допросов в ГКНБ стали «надуманные» обвинения в том, что «Ахбор» служит интересам таджикской оппозиции и запрещенным партиям. «Эти допросы использовали для создания фильма “Предательство”, который показали по всем телеканалам. Этот фильм состоит из нескольких серий, и половина третьей серии — о деятельности “Ахбора”», — добавляет Салимпур.
Кроме того, главред «Ахбора» утверждает, что сотрудники спецслужбы создали сеть троллей, которые угрожали журналистам, обещая «уничтожить, убить» их.
Помимо авторов, под давлением оказались также родственники Салимпура — их тоже вызывали на допросы в ГКНБ, говорит он. Например, в июле в Генпрокуратуру вызывали двух его невесток, от которых потребовали не иметь контактов с родственником. «На допросы вызвали тех родственников, кто получал от меня денежные переводы. Это не было деньги редакции, а частный перевод. Но все равно они их вызвали и допрашивали», — рассказывает журналист и добавляет, что сам «неоднократно» получал предупреждения о том, что против него могут возбудить уголовное дело.
Блокировка и запрет
Верховный суд Таджикистана принял решение о блокировке «Ахбора» еще в феврале 2020 года, однако пресс-служба суда сообщила об этом только в апреле. Суд посчитал, что издание обслуживает интересы таких «террористических экстремистских организаций», как Партия исламского возрождения и «Национальный альянс Таджикистана».
«В начале апреля мы начали публиковать материалы о первых случаях заражения коронавирусом. Власти Таджикистана до конца апреля утверждали, что в стране нет коронавируса. И мы начали печатать первые материалы о [коронавирусе], и сразу после этого Генпрокуратура заявила, что как будто в феврале Верховный суд принял решение включить сайт “Ахбор” в список запрещенных», — говорит Мирзо Салимпур.
Главред возмущается, что представителей «Ахбора» не вызывали в суд и не допрашивали. «Как будто 15 февраля приняли решение, а в апреле объявили, — рассуждает он. — Скорее всего, решение было принято задним числом после публикации материалов о случаях коронавируса».
После официального запрета «Ахбору» стали отказывать в предоставлении информации в государственных структурах, а корреспонденты боялись присылать материалы в редакцию.
Впрочем, таджикская версия сайта перестала открываться в стране еще с конца 2017 года — через год после запуска. Русская версия недоступна в Таджикистане с начала 2019 года.
«Это была произвольная блокировка без никакого решения суда, просто служба связи при правительстве включила наши сайты в список сайтов, доступ к которым заблокирован. В Таджикистане интернет монополизирован — все провайдеры обязаны купить интернет у службы связи. А ведомство предоставляет им доступ к интернету с уже заблокированными сайтами», — объясняет Салимпур.
По его словам, в Таджикистане заблокированы сайты и других независимых изданий, таких как «Азия-Плюс» и радио «Озоди». Представители крупных интернет-провайдеров сообщили Би-би-си, что сайты изданий заблокированы «по устному распоряжению службы связи».
В ноябре от журналистов «Азия-Плюс» потребовали переехать из офиса, в котором они сделали ремонт и проработали 14 лет. Редакция получила уведомление о необходимости освободить офис в государственном здании газетно-журнального комплекса, а их место займут сотрудники государственного информагентства «Ховар». Журналистам «Азия-Плюс» в этом же здании выделили другой офис — последний раз ремонт там был сделан еще в советские годы.
Друзья из ГКНБ
В начале 2019 года закрылось еще одно независимое таджикское издание — агентство «Озодагон», которое создал известный журналист и поэт Зафар Суфи. Он был вынужден уехать из Таджикистана в 2015 году из-за преследований со стороны ГКНБ и прокуратуры.
Суфи вспоминает, что в течение 12 лет работы «Озодагона» его сотрудники постоянно сталкивались с трудностями.
Зафар Суфи. Фото: личная страница в Facebook
«С 2013 года Госкомитет нацбезопасности Таджикистана стал всемогущим органом. Как говорили осведомленные источники, при управлении по борьбе с терроризмом в ГКНБ открыли отдел контроля над СМИ. Сотрудники этого отдела почти каждый день приезжали в редакции или приглашали того или иного журналиста на “дружественные”, “разъяснительные” беседы», — рассказывает Суфи.
По его словам, корреспондентов «Озодагона» регулярно вызывали на беседы в силовые ведомства, а также давили на рекламодателей, чтобы они не сотрудничали с независимыми медиа.
«В данный момент восемь сотрудников “Озодагона” вынуждены жить за рубежом. Против нескольких, в том числе против меня, готовили уголовные дела. Собрали “материалы”, чтобы посадить меня, даже нашли “потерпевшего”, который якобы работал на “Озодагон” и в течение трех лет не получал зарплату. Понятно, что никто из радости не покидает свою родину и любимую работу», — заключает Суфи.
Кроме того, против издания несколько раз подавали иски, которые Суфи считает «выдуманными». Так, в начале 2010-х судьи Верховного суда Таджикистана и городского суда Душанбе судились с изданиями «Озодагон», «Азия-Плюс» и «Фараж» по делу о защите чести и достоинства. Они требовали взыскать моральный ущерб в 5,5 млн сомони (по старому курсу более 1,2 млн долларов). Поводом для исков стала публикация слов адвоката Солиджона Джураева о «незаконности» вынесенного приговора и текст аудиозаписи, на которой судья Верховного суда говорит, что вынес приговор по указу своего руководства.
Особенности национальной журналистики
Международная организация FreedomHouse оценивает Таджикистан как «несвободную» страну с контролируемыми СМИ. В индексе свободы прессы «Репортеров без границ» Таджикистан занимает 161 место из 180 стран. В организации подчеркивают, что власти страны оказывают давление — что совместно с ухудшением экономической ситуации привело к закрытию большинства независимых СМИ.
«Репортеры без границ» считают, что преследования со стороны спецслужб, запугивание и шантаж стали частью повседневной жизни оставшихся журналистов, а некоторые, как сообщается, были занесены в черный список как «террористы».
В Таджикистане работают восемь национальных телеканалов. По словам Салимпура, все госканалы пропагандируют правительственную политику, для выступления президента Эмомали Рахмона прерываются все программы. В Худжанде — крупном городе на севере страны — есть несколько независимых развлекательных телеканалов, которые не освещают политические темы.
«Патриотизм и восхваление стали национальными нормами журналистики. Газеты выпускаются раз в неделю — по средам. За день до выпуска в редакции приходят люди из “министерства правды” и проверяют все материалы, а также приносят материалы фабрики троллей, которые главреды обязаны включить в номер», — рассказывает Салимпур.
Он добавляет, что форма работы журналистики в Таджикистане не изменилась с советских времен. «В Таджикистане журналисты могут безбоязненно критиковать торговцев на рынках за то что, бессовестно поднимают цены, не думая о народе, тех же мулл и гаишников. Еще приветствуются нападки на диссидентов и оппозиционеров. Дальше этого — сплошная запретная зона, знак кирпич», — заключает Мирзо Салимпур.
30 ноября вместо закрывшегося «Ахбора» Салимпур запустил новый проект — издание «Бомдод».